по темам
по авторам
кто сказал? - авторы "крылатых фраз"


    Афоризмы и цитаты    

    ИНФОрмация    

    ЧАВОчки    

    новости    

    архив    

    карта    

    ссылки    


проекты
Russian Fox


МИФОлогия

Все о лИсах

Портфолио дизайнера


© 1999 - 2011
дизайн - 2000
Elena Lavrenova
Russian Fox






цитаты, пословицы, изречения
Афоризмы



 на 05.08.2006 цитат 12539 тем 296 авторов 890

из фильмов
из книг

для детей и не только



Афоризмы и цитаты из книг - Все книги по названию * Все книги по авторам
Авторы книг - Россия * Запад * Восток * Все авторы раздела «цитаты из книг»

Афоризмы и цитаты из книг российских авторов - Баратынский Е. * Батюшков К. * Берггольц О. * Бердяев Н. * Блок А. * Булгаков М. * Бунин И. * Быков В. * Вяземский П. * Герцен А. * Гоголь Н. * Гончаров И. * Горький М. * Грибоедов А. * Грин А. * Добролюбов Н. * Достоевский Ф. * Есенин С. * Ильф И. * Карамзин Н. * Катаев В. * Колчак А. * Крылов И. * Лермонтов М. * Лесков Н. - новый автор, цитаты * Лихачев Д. * Ломоносов М. * Маяковский В. * Набоков В. * Некрасов Н. * Островский А. * Петров Е. * Пришвин М. * Пушкин А. - новые цитаты * Радищев А. * Рерих Н. * Салтыков-Щедрин М. * Симонов К. * Станиславский К. * Станюкович К. * Столыпин П. * Сумароков А. * Толстой А.К. * Толстой А.Н. * Толстой Л.Н. * Тургенев И. * Тютчев Ф. * Фонвизин Д. * Чехов А. * Шварц Е. * Эйзенштейн С. * Эренбург И.

Россия, конец XX - начало XXI - Акунин Б. * Альтов С. * Высоцкий В. * Гераскина Л. * Дементьев А. * Задорнов М. * Кунин В. * Мелихан К. * Окуджава Б. * Рождественский Р. * Сахаров А. * Снегов С. * Солженицын А. * Суворов В. * Тальков И. * Троепольский Г. * Успенский Э. * Филатов Л. * Черных В. * Шендерович В. * Щербакова Г.

Берггольц Ольга Федоровна (1910-1975)
Цитаты - лист (1) (2) 3 (4) (5)
Биография Ольги Берггольц >>

Цитаты из стихотворений Ольги Берггольц

Мы предчувствовали полыханье этого трагического дня. Он пришел. Вот жизнь моя, дыханье. Родина! Возьми их у меня! [...] Я и в этот день не позабыла горьких лет гонения и зла, но в слепящей вспышке поняла: это не со мной - с Тобою было, это Ты мужалась и ждала. Нет, я ничего не позабыла! Но была б мертва, осуждена,- встала бы на зов Твой из могилы, все б мы встали, а не я одна. Я люблю Тебя любовью новой, горькой, всепрощающей, живой, Родина моя в венце терновом, с темной радугой над головой. Он настал, наш час, и что он значит - только нам с Тобою знать дано. Я люблю Тебя - я не могу иначе, я и Ты - по-прежнему - одно. ("Мы предчувствовали полыханье...", июнь 1941)

Машенька, сестра моя, москвичка! Ленинградцы говорят с тобой. На военной грозной перекличке слышишь ли далекий голос мой? Знаю - слышишь. Знаю - всем знакомым ты сегодня хвастаешь с утра: "Нынче из отеческого дома говорила старшая сестра". [...] Машенька, ведь это - наша слава, наша жизнь и сердце - Ленинград. Машенька, теперь в него стреляют, прямо в город, прямо в нашу жизнь, пленом и позором угрожают, кандалы готовят и ножи. Но, жестоко душу напрягая, смертно ненавидя и скорбя, я со всеми вместе присягаю и даю присягу за тебя. Присягаю ленинградским ранам, первым разоренным очагам: не сломлюсь, не дрогну, не устану, ни крупицы не прощу врагам. Нет. По жизни и по Ленинграду полчища фашистов не пройдут. В низеньком зеленом палисаде лучше мертвой наземь упаду. Но не мы - они найдут могилу. [...] Расскажи ж друзьям своим в столице: "Стоек и бесстрашен Ленинград. Он не дрогнет, он не покорится, - так сказала старшая сестра." ("Сестре", 12 сентября 1941)

К сердцу Родины руку тянет трижды проклятый миром враг. На огромнейшем поле брани кровь отметила каждый шаг. О любовь моя, жизнь и радость, дорогая моя земля! Из отрезанного Ленинграда вижу свет твоего Кремля. [...] Наше прошлое, наше дерзанье, все, что свято нам навсегда, - на разгром и на поруганье мы не смеем врагу отдать. Если это придется взять им, опозорить свистом плетей, пусть ложится на нас проклятье наших внуков и их детей! Даже клятвы сегодня мало. Мы во всем земле поклялись. Время смертных боев настало - будь неистов. Будь молчалив. Всем, что есть у тебя живого, чем страшна и прекрасна жизнь - кровью, пламенем, сталью, словом, - задержи врага. Задержи! ("К сердцу Родины руку тянет...", 16 октября 1941)

Ленинград в декабре, Ленинград в декабре! О, как ставенки стонут на темной заре, как угрюмо твое ледяное жилье, как врагами изранено тело твое... Мама, Родина светлая, из-за кольца ты твердишь: "Ежечасно гордимся тобой". Да, мы вновь не отводим от смерти лица, принимаем голодный и медленный бой. Ленинградец, мой спутник, мой испытанный друг, нам декабрьские дни сентября тяжелей. Все равно не разнимем слабеющих рук: мы и это, и это должны одолеть. [...] Это гимн ленинградцам - опухшим, упрямым, родным. Я отправлю от имени их за кольцо телеграмму: "Живы. Выдержим. Победим!" ("Второе письмо на Каму", 20 декабря 1941)

...О дорогая, дальняя, ты слышишь? Разорвано проклятое кольцо! Ты сжала руки, ты глубоко дышишь, в сияющих слезах твое лицо. Мы тоже плачем, тоже плачем, мама, и не стыдимся слез своих: теплей в сердцах у нас, бесслезных и упрямых, не плакавших в прошедшем феврале. Да будут слезы эти как молитва. А на врагов - расплавленным свинцом пускай падут они в минуты битвы за все, за всех, задушенных кольцом. За девочек, по-старчески печальных, у булочных стоявших, у дверей, за трупы их в пикейных одеяльцах, за страшное молчанье матерей... О, наша месть - она еще в начале, - мы длинный счет врагам приберегли: мы отомстим за все, о чем молчали, за все, что скрыли от Большой земли! ("Третье письмо на Каму", 18-19 января 1943)

И на Литейном был один источник. Трубу прорвав, подземная вода однажды с воплем вырвалась из почвы и поплыла, смерзаясь в глыбы льда. Вода плыла, гремя и коченея, и люди к стенам жались перед нею, но вдруг один, устав пережидать, - наперерез пошел по кромке льда, ожесточась пошел, но не прорвался, а, сбит волной, свалился на ходу, и вмерз в поток, и так лежать остался здесь, на Литейном, видный всем, - во льду. А люди утром прорубь продолбили невдалеке и длинною чредой к его прозрачной ледяной могиле до марта приходили за водой. Тому, кому пришлось когда-нибудь ходить сюда, - не говори: "Забудь". Я знаю все. Я тоже там была, я ту же воду жгучую брала на улице, меж темными домами, где человек, судьбы моей собрат, как мамонт, павший сто веков назад, лежал, затертыйгородскими льдами. ("Твой путь", поэма; апрель 1945)

Мы жили высоко - седьмой этаж. Отсюда был далеко виден город. Он обгоревший, тихий был и гордый, пустынный был и весь, до пепла, - наш. А мы ходили в Летний по грибы, где, как в бору, кукушка куковала. Возили реже мертвых. Но гробы не появлялись: сил недоставало на этот древний горестный обряд. О нем забыл блокадный Ленинград. И первый гроб, обитый кумачом, проехавший на катафалке красном, обрадовал людей: нам стало ясно, что к жизни возвращаемся и мы из недр нечеловеческой зимы. О нет, я не кощунствую! Так было! Нам все о жизни яростно твердило, и, точно дар торжественный, - для нас все на земле явилось в первый раз. ("Твой путь", поэма; апрель 1945)

Что может враг? Разрушить и убить. И только-то? А я могу любить, а мне не счесть души моей богатства, а я затем хочу и буду жить, чтоб всю ее, как дань людскому братству, на жертвенник всемирный положить. ("Твой путь", поэма; апрель 1945)




Рейтинг@Mail.ru